Владимир Васильев - Чужие миры [ Авт. сборник]

Когда всадника отделяло от укрытия шагов десять, Омут мгновенно поднялся и метнул тяжеленную булаву. Волк шарахнулся, зарычав, но булава настигла всадника, выбив из седла. Озарич и Гонта, невидимые в коричневых плащах, мигом утянули зашибленного аргундорца в пещерку. Волк растерянно топтался поодаль, Прон, наловчившийся стрелять из арбалета, всадил стрелу ему в бок. Но то ли шкура у того была крепка на удивление, то ли стрела коротка оказалась, не свалился зверюга замертво, заскулил и бросился наутек, прямо к остальным. Вишена уже взялся за меч, решив, что сейчас свалка начнется, но остальные всадники, осмотрев волка и вытащив стрелу, вовсе не кинулись выручать пропавшего собрата. Поорали издалека, позвали, а после вскочили на своих жутких зверей и были таковы. Унеслись на восток, откуда пришли.

— Удрали, — довольно ухмыльнулся Пристень. — До утра теперь не вернутся. Ну а мы их утром так и будем здесь ждать…

Вишена поднялся, отряхнул плащ. Славута стоял рядом.

— Почему он так решил? — спросил Пожарский побратима.

— После захода солнца из замков никто не выходит, — пояснил дрегович.

— Ты ж сам говорил, — удивился Вишена, — что орки часто нападают ночью.

Славута объяснил:

— Нападают-то они ночью, но из замков выходят еще засветло. Идут полночи, потом нападают. А чтобы ночью кто в путь пускался — я не слыхал никогда.

Вишена вздохнул. Удивляться дальше не было уже сил.

Из пещерки вышла Купава, невозмутимая, как окрестные скалы. В схватке, если бы та состоялась, она с самого начала не собиралась принимать никакого участия, считая, что с пятеркой волков великолепно управятся и без нее.

— Если вам еще интересно — горячее поспело, — сказала Купава.

Дементий радостно заверил:

— Интересно, милая! Еще как интересно!

— Тогда не болтайте, а к огню, да поживее! Разогревать по второму разу я не буду. Успеете со своей дохлятиной аргундорской потолковать…

Славута опустил руку Вишене на плечо.

— Ступай, поужинай, потом меня сменишь.

Пожарский кивнул и пошел за всеми, пригибая голову, в отсвечивающий багровым зев пещеры.

Внутри весело полыхал костер и умопомрачительно вкусно пахло. Даже стойкий запах жилья летучих мышей перешибло.

Боромир уже теребил пришедшего в себя аргундорца.

«Неужели заставят говорить?» — недоумевал Вишена. Он уже знал, что в Иллурии пленные заранее считают себя мертвыми и всегда молчат.

Но Боромир не зря водил полки на север и везде слыл хитроумным.

— Правда, что в окрестных замках у вас айагры? — спросил он с неподдельной тревогой.

Аргундорец злорадно осклабился.

— Да, рыжее племя, правда! И в Щаге, и в Продиасе, и в Дипхалле, и в Нидлтоне, и в Менелоте! Вам не взять эти замки.

— Гляди-ка! — цокнул языком Боромир, хитро подмигивая Тарусу. — Неужто много их? Не может быть!

— Больше десятка! — Вишена с удивлением уловил в голосе пленного гордость.

Боромир вздохнул:

— Ну и ладно. Спасибо, что предупредил.

И обернулся к отряду:

— Кто его?

Поднялся Омут.

— Дозволь я… У меня с черными свои счеты.

Вишена взглянул на мрачного витязя-молчуна и внутренне содрогнулся. Аргундорцу завидовать не приходилось.

Омут сгреб волчьего всадника в охапку и повлек к выходу.

Вскоре он вернулся. Один.

Отстояв снаружи нужное время, Славута с Вишеной улеглись спать в пещере. Сменили их венеды-близнецы Чеслав и Вавила.

Наутро, наскоро перекусив и испив остывшего отвара, двинули на восток, к холмам. Скользящий шаг, к которому все успели приноровиться, съедал расстояния вмиг. Вишена слабо представлял, как они будут штурмовать замки. Хоть и немного там защитников, все же с двумя десятками воинов замка не взять. Правда, они не простые воины, а кондотьеры и у каждого в запасе, поди, заклинание из руин. Да и Тарус может кое-что… И все же Вишена пребывал в неведении и растерянности.

Замок открылся взору издалека. Стены его, густо-черного цвета, вздымались среди безрадостных равнин, а башни нависали над стенами.

— Стоп! — скомандовал Боромир, и все послушно стали.

Издалека замок выглядел совсем неопасным. Ватажки разглядывали его некоторое время.

— Ну что? — спросил Тарус. — Поваляем дурака? Выманим?

— Пожалуй, — сказал Боромир.

Вишена ничего не понял. Наверное, у его давно пришедших в Иллурию друзей есть какая-то метода по штурму замков. Он приготовился наблюдать.

Боград с братом Богуславом направились вперед, к замку.

«Наверное, хотят прикинуться случайными путниками и выманить из замка черных», — догадался Вишена. Тогда понятно, почему венеды: они в бело-голубых плащах. Кто может здесь шастать, кроме всадников?

Братья шли прямо к замку. Вскоре их заметили. На стенах мелькнуло несколько воинов, а спустя недолгое время ворота отворились, выпуская гурьбу волчьих всадников. Боград с Богуславом замётались посреди камней и бегом кинулись назад, изображая растерянность и замешательство. Когда всадники почти нагнали их, оба вдруг пошли скользящим шагом, уравнявшись в скорости с преследователями.

— Ну, братцы, — сказал Тарус, — готовьтесь использовать заклинания.

Он извлек из-под плаща короткий жезл серого цвета. Боромир достал плоскую коробочку, точь-в-точь такую же, как Хокан показывал. Похил взялся за чудную изогнутую штуковину с торчащей вперед толстой трубкой. Роксалан держал в руке короткий кинжал, блестящий, как начищенное серебро, а Дементий вдруг напялил какую-то невзрачную кепку и исчез.

Вишена машинально потрогал пояс, в котором таилось Холодное Пламя. И когда Боград с Богуславом вернулись, а всадники приблизились на десяток волчьих прыжков, Тарус выдохнул:

— Нумо!

Вишена отнял руки от пояса. На кончиках пальцев плясало синеватое пламя, щекоча кожу. Он направил руки на всадников и тряхнул ими.

Пламя, превратившись в бесшумный синий смерч, плеснуло в толпу волков и людей, пожирая и тех, и других. Вишена прищурился и отшатнулся.

«Ну и силища!» — подумал он. В груди ныла неприятная пустота, Пожарский чувствовал себя муравьем, сдвинувшим подрубленное дерево. И неизвестно, куда дерево упадет — кто сказал, что не на муравья?

Всадников разметало. Пламя рванулось к безрадостному небу Танкара и опало, потеряв мощь. Вишена поглядел на спутников.

Боромир с коробочкой в руках глядел перед собой. На уровне его груди прямо в воздухе, без всякой опоры висели несколько крупных валунов. Миг — и они, словно пущенные из пращи, обрушились на уцелевших аргундорцев. Двое все же прорвались через этот смертоносный дождь, но на их пути стоял Тарус с жезлом. Направив жезл на всадников, Тарус едва заметно двинул рукой.